Эта кошка была воплощённым чувством материнства и всё своё счастье видела в детях. Я не помню, чтобы у неё когда-нибудь не было семьи — большой или маленькой. Её не очень беспокоило, что у неё за семья. Если не было котят, она довольствовалась щенками или крысятами.
Любое существо, которое она могла мыть и кормить, по-видимому, вполне устраивало её. Полагаю, что она могла бы вырастить цыплят, если бы ей их доверили. Вероятно, все её умственные способности были поглощены материнством, ибо особого ума она не проявляла.
Она никогда не могла отличить своих детей от чужих. Она воображала, что всякое молодое существо — котёнок. Мы как-то поместили среди её потомства щенка-спаниеля, потерявшего собственную мать.
Я никогда не забуду её удивления, когда он впервые залаял. Она отодрала его за уши, и потом сидела, уставившись на него с поистине трогательным выражением негодования и горести.
Спаниель был добрый пёсик. Он пытался мяукать и мыть лапой морду, и не вилять хвостом, но результаты не соответствовали его усилиям. Не знаю, что было печальнее — его старания сделаться почтенной кошкой или отчаяние его приёмной матери, когда из этого ничего не получалось.
Потом мы дали ей на воспитание малютку белку. В то время кошка вскармливала собственную семью, но с восторгом приняла белочку, воображая, что это ещё один котёнок, хотя и не совсем понимала, как могла проглядеть его.
Вскоре белочка стала её любимицей. Кошке нравилась расцветка белочки, и она по-матерински гордилась её хвостом.
Смущало её лишь то, что хвост норовил задираться на голову. Кошка придерживала его одной лапой и не переставая лизала полчаса подряд, пытаясь привести его в порядок. Но стоило только кошке отпустить беличий хвостик, как он тут же опять задирался вверх. Я слышал, как несчастная мать плакала с досады…
Свежие комментарии