Назар, сын Шер Хана и Лоры – среднеазиатская овчарка. В народе азиатов еще алабаями называют.
Когда Назарке было 3 месяца, начали мы с ним учить команду «дай». Без нее никуда, точно говорю. Мало ли что забрать изо рта у собаки нужно будет. И быстро так у мальчишки в голове отложилась связь – если ты что-то человеку отдал, то любят тебя, хвалят и обязательно за это что-то в рот вкусное положат.
Алабаи за подачку работать не любят, но вкусняшка каждому приятна. И пошло – иной раз захотелось Назарке вкусняшку заработать или лишнюю порцию обнимашек, притащит тебе игрушку свою самую замусоленную или корочку запрятанную, сует тебе в руки и смотрит – видишь, мама, от сердца оторвал! Ну как тут устоишь?!
И приключилась у нас с этим «дай» история.
2 января. Новый год люди отметили достойно, на улицах полно трубочек от хлопушек, мишура валяется на снегу. Вышли мы с Назаром гулять. Поздоровались с любимой дворничихой тетей Людой и двинулись по привычному маршруту.
Там понюхали, там пометили. Постояли на ворон посмотрели – вороны пакет какой-то нашли и дербанят с криком, гомоном. А Назар на меня смотрит – нет, ну ты глянь, какие глупые, орут непонятно зачем. Дальше двинули. Ямку в снегу понюхал. Чихнул. Ага, фейерверк отсюда запускали, пахнет противно.
Идем, снежком наслаждаемся. И видим – на снежке мишура лежит. Здоровый такой кусок, с метр длиной, пушистый, красный с золотом. Подошел Назар, посмотрел на мишуру, потом на меня.
– На елку, сынок, вешают. Праздник. И у нас такая есть, только цвет другой! – говорю Назару.
Понравилась штуковина парню. Дома на елке висит, не достанешь, а тут и нюхай, и лапой трогай, финтифлюшки из блестящей пленки мохнатые нос щекотят… Опять на меня смотрит – может, того, прихватим, в хозяйстве пригодится? Качаю головой – нет, не стоит, пусть тут лежит. Слово хозяйское – закон. Вздохнул с сожалением. Дальше пошли.
Набегались, наскакались, шагом находились, с котом любимым соседским поиграли, домой пора. Идем и опять мимо этой мишуры. Метра за 3 до нее остановился парень. Смотрит на штуку, что в сердце запала. Потом на меня. А мне интересно стало – ну, а если разрешить взять – что делать станет?
– Ладно, – говорю, – бери, если так надо. А делать-то что с ней будешь?
Услышав разрешающее «бери», Назар тут же подхватил пушистую елочную ерунду. Стоит с мохнушкой во рту. Гордый, важный.
– Ну, – говорю, – а дальше что? Куда девать будешь сокровище такое?
Назар окидывает взглядом двор. Вон под той рябиной он обычно прячет драгоценные палочки и ветки. Нет, отводит взор. Значит, прятать не собирается. Внимательно смотрит дальше по периметру. И вдруг парень фиксирует взор на чем-то и тихонько виляет своим обрубком хвоста. Смотрит на меня, переминается с ноги на ногу. Ага, идем.
Назар гордо несет свою добычу. Идет в сторону подъезда, немного ускоряя шаг. Интересно, что же он затеял? У подъезда дворничиха тетя Люда. Колоритная, истинно русская женщина. Такая, что и коня на скаку, и в горящую избу… Ну, вы поняли. Хорошая женщина, любит ее Назар, хоть и скупа она на ласку.
И вот к этой замечательной женщине и направился Назар. Подошел и стоит. Тетя Люда лопату, которой снег отгребала, поставила, оперлась на нее.
– Что, – говорит, – нагулялся, рыжий?
А Назар ей под ноги свою драгоценную мишуру положил и носом в рукавицу ткнул – бери, мол, для тебя нес… Тетя Люда чуть не рухнула:
– Милок, так это ты мне подарок волочил?! Господи, твою ж…
И слезы в глазах. Никто ее подарками не балует, ежу понятно. Мужа ее, дядю Ваню, регулярно домой приволакивают после обильного возлияния… Какие уж там подарки…
А Назар снова драгоценность поднял и в руки ей, в руки. Засмеялась тетя Люда, подарок бесценный на шею поверх рабочей куртки накинула.
– Во как! Красавица я теперь! – говорит. – Нравлюсь что-ли?
А у Назара от счастья кочерыжка хвоста того гляди и отвалится. Ткнул еще раз тетю Люду носом в руку и пошел к подъезду. А она нам вслед:
– Эх, мне тебя и отдарить-то нечем.
Назарка оглянулся, фыркнул и дальше. Какая благодарность, что вы! Все от чистого сердца!
Свежие комментарии