На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Усатый-полосатый 😺

14 345 подписчиков

Свежие комментарии

Спасение одной собаки не изменит мир…но мир, несомненно, изменится для этой — одной собаки!

«О величии нации и об её прогрессе мы можем судить по тому, как она обращается с животными»
Махатма Ганди

103

104

105

95

Что может случиться с собакой за месяц нормальной жизни дома. Эту беднягу подобрали на улице и выходили.

101

Заберите меня! Стану верным вам другом!
Мне так холодно здесь одному и темно!
Завывает со мной только белая вьюга,
А в уютных домах все уснули давно.

Я , конечно, обычный щенок беспородный,
Но порода-не главное в жизни порой!
Я бесстрашный как мать, как отец благородный!
Почему не меня вы берёте домой?!

Я пришел в этот мир по велению Бога,
Чтобы радость и преданность вам подарить,
Заберите меня!Я стою у порога,
Вы узнаете, как я умею любить!

Заберите меня! Нас бездомных так много!
Без хозяина нет у собаки семьи!
Милосердие ваше зачтётся у Бога,
В час когда Он возьмёт вас в покои Свои…

Человек, я прошу, помоги…
Я словами, увы, не общаюсь
Только взглядом к тебе обращаюсь
У твоей увиваясь ноги…

Стала домом седая дорога
Как спасение — лужа в жару
Да и та, уж засохнет к утру…
Я живу, уповая на Бога…

Обещает скитания жизнь…
Только бег, только страх постоянно
Ну, зачем я живу, окаянный?!
Человек, за меня помолись!

Ты проходишь, как будто чужой…
Ты как будто меня не заметил…
Мы животные – все ваши дети!
С одинокой до боли душой!

Котёнок бездомный в подъезде сидел,
Он в щёлку двери чьей-то грустно смотрел.
Несчастный, замёрзший, в углу, в темноте,
Он слышал бурчанье в своём животе.

Смотрел на людей, проходящих порой,
Которые шли все в заботах, домой.
Он взгляд свой тускнеющий к ним устремлял,
От них он сочувствия, помощи ждал.

Глазами просил у людей: «Помогите,
Возьмите меня, у себя приютите.
Не дайте мне с голоду здесь умереть,
Такие не в силах я муки терпеть.»

А люди, сочувствия не проявляя,
Шли мимо, котёночка не замечая…
Уж ночь наступила, кругом тишина,
И к небу взлетает страдальца душа.

Если вы не любите собак, вы не любите верность; вы не любите тех, кто верен вам, следовательно, вы не можете быть верным.
(Наполеон Бонапарт)

Говорят, любовь к животным продлевает человеку жизнь. И правда, эмоции, которые испытываешь от «общения» с ними, такие неподдельные и чистые. С животными всегда хочется быть честным и, главное — самим собой. Искренне хочется, чтобы им никто и никогда не делал больно.

Зачем вы делаете больно тем, кто вас любит? Они ведь беззащитны из-за любви к вам!

Он шел по улице и тихо плакал.
Облезлый, одноухий, и с больною лапой.
Повисший хвост, несчастные глаза,
А в них жемчужинкой дрожит слеза.
Его никто вокруг не замечал,
А если и заметил, то ворчал,
А мог еще и палкой замахнуться.
Он убегал, когда мог увернуться.
Он с грустью думал:”Я такой урод.
Ну кто такого жить к себе возьмет».
Так шел он, шел по краешку дороги.
И вдруг перед собой увидел ноги.
Огромные такие две ноги,
Обутые в большие сапоги.
В смертельном страхе он закрыл глаза,
А человек нагнулся и сказал:
«Красавец-то, какой!
А ухо! Взгляд! Пойдешь со мной?
Я буду очень рад.
Принцессу и дворец не обещаю,
А молочком с сосиской угощаю».
Нагнулся, протянул к нему ладошку.
Он первый раз держал в ладошках кошку.
Взглянул на небо, думал, дождь закапал.
А это кот в руках от счастья плакал.

он был тощим, облезлым, рыжим,
грязь помоек его покрывала.
он скитался по ржавым крышам,
а ночами сидел в подвалах.

он был старым и очень слабым,
а морозы порой жестоки.
у него замерзали лапы,
точно так же, как стынут ноги.

но его никогда не грели,
не ласкали и не кормили.
потому что его не жалели.
потому что его не любили.

потому что выпали зубы.
потому что в ушах нарывы.
почему некрасивых не любят.
кто-то должен любить некрасивых.

Иосиф Бродский

Не бейте бездомных котов и собак —
Вины никакой на них нету,
Они уже горя хлебнули и так,
Скитаясь по белому свету.
Под мусорным баком сидят и орут,
И дела нам нет никакого
До тех,кто,как мухи,на холоде мрут,
Тепла не изведав людского…
С надеждой в глаза человеку глядят,
Простив все былые обиды…
Давайте накормим щенков и котят,
Совсем не породистых с виду!
Давайте накормим,водички нальём,
Шёрстку с шампунем помоем!
И сразу уютней станет наш дом,
На улице меньше изгоев!
И будут любить нас,и руки лизать,
Служить будут не понарошку!
А я на прощание хочу всем сказать:
«Жалейте собаку и кошку»!

Поскользнулся он. Оступился
И у всех на виду упал.
А народ спешил, торопился,
И как будто не замечал.

Было утро, час пик, суматоха…
Человек на асфальте лежал.
Может, было несчастному плохо?
Может, больно? Но он молчал.

Озирался вокруг виновато,
Сам пытался подняться с земли.
Только ноги вдруг стали ватными,
Не послушались. Не смогли.

— Вот же пьянь! — ворчали прохожие,
— Уж нажрался с утра, гляди!
Невдомёк им было, похоже,
Что у парня — болит в груди.

И не бомж он, не алкоголик,
Просто сердце схватило вдруг,
И дышать ему трудно от боли!
А людей — так много вокруг…

А вокруг — так много народу!
Только словно один он там был.
Умирал человек… Он сроду
Никого ни о чём не просил.

Вдруг какая-то грязная псина
К парню этому подошла.
Не залаяла, не укусила,
Лишь лизнула — как обожгла.

Заскулила вдруг, заметалась —
Так обычно на помощь зовут.
Может, в ком-то проснётся жалость,
И помогут парню, спасут!

«Чья собака?» — спросил вдруг кто-то,
«Ваша?» — парень кивнул. — «Народ!
Посмотрите, хозяину плохо,
А собака на помощь зовёт!

— Вот так преданность! Ну история!
… Кто-то парню подняться помог,
И раздался в подстанции «скорой»
Тот спасительный чудо-звонок!

Парень выжил. Поправился вскоре
И собаку ту приютил…
Иногда помогает и горе
Друга верного обрести.

Арина Забавина

97

На асфальте так холодно лапкам,
хоть привыкнуть пора бы к стужам…
Я сижу под дождем и снегом,
примерзая к застывшим лужам.
Я не вышел ни шерстью ни мастью –
некрасив и совсем простужен.
В твоём доме и так много кошек,
и тебе я совсем не нужен.
От тебя вкусно пахнет домом –
тонким, теплым кошачьим духом,
что ж мне сделать, что б ты обернулась,
почесала меня за ухом?
Я не дикий,хотя весь в шрамах,
подойди ко мне – я не кусачий.
Это люди придумали сдуру –
мол, «собака от жизни собачьей….»
Я когда-то мурлыкал красиво,…
я тебя ничем не обижу,
и не буду тебе я в тягость –
я в глазах твоих душу вижу.
Вот и всё, – ты прошла мимо,
лишь мельком на меня взглянула…
а я мог согревать сиденье
твоего любимого стула…
А я мог лежать на подушке
и стрелой носиться по дому,
а покушав, на кресле валяться,
но… выходит все по-другому…
Ты ведь знаешь – подвал закрыли,
и в подъезд не пускают тоже…
Я устал, и дрожу… умираю…
а так хочется жить всё же…
Обернулась… да вот я, вот же,
с голубыми глазами, белый…
Грязный, битый, порванный псами,
но живой и отчаянно смелый.
… У меня теперь есть лежанка!–
(ничего, что пометил Рыжий).
Он холеный, наглый, персидский –
потому и наглеет, бесстыжий.
Ничего, я стерплю, я не гордый.
Нынче есть другие заботы –
надо вылизать шерстку красиво –
скоро мама вернется с работы.
Холод, грязь и ветер со стужей –
это все за окном, день вчерашний.
Потому что теперь я любимый,
потому что теперь я домашний.

Не понять голодную собаку,
Тем, кто сытно ужинал вчера,
Старый бомж, лаская Жучку плакал,
Отдавая ей пол сухаря.

«Ничего, моя собака, я не плачу,
Это слезы радости, дружок,
Значит я схватил за хвост удачу,
Если смог кому-то дать кусок.

Посмотри, собака, мы поели,
Солнце светит, сухо и тепло,
Зиму пережили, а в апреле
Нам, с тобою, будет хорошо».

Старый бомж поглаживал собаку,
Что-то еле слышно бормоча,
И стекали слезы на рубаху
Очень тихо, словно два ручья.

Лолита Агафонова

Людей интересует не любовь
И не замёрзшие на улицах собаки…
Людей интересует алкоголь,
Шпану помладше уличные драки
Людей интересуют не глаза
На них смотрящие с неведанной мольбою!!!
Они несутся мимо кто куда
Обеспокоенные, лишь своей судьбою
А где-то просто умирает кот…
От брошенной отравы, к его лапам
Скажите люди, в чем он был не прав?
Скажите люди, в чем же виноват он?
А где-то в глубине дворов скуля
Последние минуты доживают
Собаки те, которых, не щадя
Ночами темными безжалостно стреляют!…

Я верю в то, что Бог на свете есть!
И в то, что яд и пули к Вам вернутся
Убитых Вами душ уже не счесть
Но знайте эти души Вам зачтутся…

Я притащил домой котят,
а папа с мамой говорят:
— Нельзя! Неси-ка их назад,
здесь не кошачий детский сад!

Гляжу на крошечных котят:
они, наверно, есть хотят!
Они ползут ко мне, скользя,
они не знают, что нельзя…

И папа с мамой на котят,
присев на корточки, глядят.
Вздыхают разом: — Вот беда…
Ну, если так, тогда…. Тогда…
Пускай живут у нас пока.
налей-ка в блюдце молока!

Алексей Шлыгин

ВОЗЬМИ ЖИВОТНОЕ ИЗ ПРИЮТА — ИЗМЕНИ СВОЮ ЖИЗНЬ!!

«Есть рядом с Птичьим рынком звериный Бабий Яр.
Туда относят «люди» непроданный товар…»

Нас утащили украдкой, затемно.
В коробку всех зачем-то сложили…
Мороз кусает. Накрыли ватником.
Ах, как же славно мы с мамой жили!

В подвале, под батареей тёплою,
От пуза кушали и вволю спали.
А рядом двери подъезда хлопали,
И люди тайны нашей не знали.

Но вот однажды пришли с фонариком –
И рай для нас перестал быть раем.
«И кто такой здесь, красивый, маленький?
На «Птичке» влёт уйдут. Забираем».

И как назло, мамы рядом не было;
Уж мы и прятались, и пищали…
И стала жизнь наша просто небылью,
Слезою маминой, слезой печали.

Она везде нас искала-кликала,
Не веря в подлую эту кражу…
Базар зверья нас встречает криками.
Кого здесь только нет на продажу!

Тут и породистых – как травы в лесу,
Ну а таких, как мы – и немеряно.
Кого – купили, да и домой несут…
А мы глядим на толпу потеряно.

Толпа проходит, тысячеглазая,
Не задержав на нас даже взгляда…
Мы чуем детским, звериным разумом:
МЫ ЛИШНИЕ, НАС – НИКОМУ НЕ НАДО.

Ну, а непроданным – здесь конец один:
Снесут и бросят в ближайшей рощице.
И сердцем чувствуя страшное впереди,
Наш крик в глазах недетских полощется:

«Возьмите же нас на ручки, дяденька!!!…»
Ну вот… И этот проходит мимо.
Для вас мы просто игрушки маленькие.
А нам так хочется быть живыми…

Михаил Ларионов

98

По городу шла одинокая кошка,
Крадучись, ступала в дождливую мглу.
Сегодня отняли родное лукошко:
Коробку в подъезде, в холодном углу.

Вся жизнь — по подвалам и мусорным кучам,
И в солнце, и в слякоть, в туман и мороз.
И голод давно уж бедняжке наскучил,
А лапам бывает, что больно до слёз.

Спасибо хоть люди детей разобрали,
Котята уже натерпелись сполна.
А мама одна засыпает в подвале,
Сегодня опять никому не нужна…

Вы смотрели бездомной собаке в глаза?
Вы когда нибудь видели столько печали ?
Две дорожки от глаз «протоптала» слеза.
Сколько боли, несчастья у ней за плечами.
Разве Вас не учили:»Мы в ответе за тех…»
Или может Вы просто про это забыли ,
Когда Вам надоело и после утех.
Вы за ней двери дома закрыли?
А она до сих пор верит людям и ждет,
Хоть сомненья давно её гложут,
Что хозяин (какой бы он не был)- ПРИДЁТ!
И на голову руку положит…

Эдуард Асадов

Полюбите собаку безродную,
Одинокую, беспородную.
Не беда, если шерсть вся в репьях —
Посмотрите на чувства в глазах…
Приглядитесь, как кожа дрожит,
Если ветер ее не щадит.
Хвост опущен и спинка дугой…
Чей-то друг… что случилось с тобой?
Может быть, столько прожив, ты зря
Познал в детстве вкус дружбы, тепла?
Сколько бед перенес и обид!
И хозяин тобой уж забыт!
Так и ходит он злой и всклокоченный,
Вечно голоден, весь озабоченный.
Приласкайте его, накормите,
Свое сердце ему подарите.
Не прогадаете, не ошибетесь,
Если другом своим назовете.
Вы поймете тогда, может быть,
Как умеют собаки любить.

46Украинская реаолюция

Глаза покинутой собаки
Мне снятся ночью… как тут быть?
Ее обидеть может всякий
И даже попросту убить.

И вот, настойчиво и глупо
Я всех прошу, забыв покой
Плесните ей немного супу!
Погладьте ласковой рукой.

Хоть на часок пустите в сени!
Пускай погреется она!
Она поймет, она оценит,
До смерти будет вам верна!

Пусть человек добрее будет!
Не прихоть это, не пустяк
Внимательно вглядитесь люди
В глаза покинутых собак!

(Эдуард Асадов)

Бредёт по улице бездомная собака,
Поджатый хвост и рана у виска,
Да и на шее след былой жестокой драки,
В глазах застыла смертная тоска…
Прохожие её обходят осторожно,
Иные вслед ещё опасливо глядят,
Понять собачью жизнь по сути так несложно,
Пожалуйста не отводите взгляд!!!
Бездомный пёс — он не был с малых лет бездомен,
Хозяину был честно предан на износ,
Но разве преданность друзей всегда мы помним?
По улице идёт-бредёт бездомный пёс…
И если встретится на вашей он дороге
Пожалуйста не отводите глаз!!!
В какой-то миг судьба друзей четвероногих
Постигнуть может каждого из нас

А жизнь, как подумать, не сахар, не мед…
И сердце зайдется испугом.
Возьмите собаку!!! Она вас поймет
И в горе останется другом…

Надуется теща. Жена заворчит.
Навалится тяжесть на плечи.
Возьмите собаку!!! Она промолчит
На ваши обидные речи…

Добро, словно лето, уходит из глаз,
А зло размножается веком.
Возьмите собаку!!! Животное Вас
НАУЧИТ КАК СТАТЬ ЧЕЛОВЕКОМ!!!

Дождь снежный…или снег дождливый?
И набежала вдруг слеза.
Как в жизни всё несправедливо
Собачьи скажут вам глаза.

Бредёт по улице, мечтая,
Что кто-то что- нибудь подаст…
Снег падает, тихонько тая,
Вот- вот дадут поесть сейчас.

Но все проходят быстро мимо,
Отводят от собаки взгляд.
А где-то там, в подвале пыльном
Её ждут четверо щенят…

А мы идём. Ждёт ужин дома.
Тепло. Уютная кровать.
Мы с этой псиной незнакомы
И нам дано спокойно спать.

В Голландии приют для кошек.
Собак бездомных просто нет.
Сюда порой приносят крошек,
Их ждут постелька и обед.

А наши бедные дворняги
В России просто не нужны.
И бродят псины-бедолаги,
В беде своей совсем одни.

Но вот кусок дала старушка.
Несёт в подвал добычу мать.
От страха перед нами уши
Она старается прижать…

Как ей помочь? Пока не знаю.
Но набегает вновь слеза.
И каждый вечер вспоминаю
Собачьи грустные глаза…

«…..При всех существующих технических средствах остается невозделанной совесть человека. ПРЕЖДЕ ЛЮДИ РАБОТАЛИ С ПОМОЩЬЮ ЖИВОТНЫХ И ОТЛИЧАЛИСЬ СОСТРАДАНИЕМ. Если ты нагружал на несчастное животное груз больший, чем тот, который оно могло понести, то оно опускалось на колени, и тебе становилось его жалко. Если оно было голодным и жалобно глядело на тебя, то твое сердце обливалось кровью. Помню, как мы страдали, когда у нас заболела корова, – мы считали ее членом нашей семьи. А сегодня люди имеют дело с железками, и сердца их тоже железны. Лопнула какая-нибудь железяка? На сварку ее. Сломалась машина? Везут в автосервис. Нельзя починить? На свалку, душа не болит: «железо, – говорят, – оно и есть железо». Сердца людей нисколечко не работают, а ведь таким образом в человеке возделывается самолюбие, эгоизм.»
Отец Паисий Святогорец Слова.(том 1 часть 2 глава 2)

Кому-то нужен модный и дорогой аксессуар.
Кто-то стремится потешить своё тщеславие.
Для кого-то это – работа, а кому-то – навар.
Но я о тех, у кого сжалось сердце от чужого страдания.

Кто вдруг протянул руку в холодную, злую тьму,
Что равнодушной жижей затопила улицы,
И, нащупав там несчастную, собачью судьбу,
Сделал её верным другом, или преданной спутницей.

И теперь, под заливистый, собачий лай,
Радуется ныне общей, на двоих, истине:
Что совсем не обязательно строить всеобщий рай,
А достаточно, хотя бы раз, проявить доброту и бескорыстие.

Максим Евстратов

Когда-то я была принципиальной
Собака — это и порода и престиж,
Собака — это выставки, медали
И в моём доме жил породистый малыш.

Шла гордо я с породистой собакой
И свысока смотрела на дворняг
Бест-шоу брали мы легко и просто
Я думала — должно быть только так!

Шли годы, моя детка постарела,
И умерла… не долог её век…
Не будет больше у меня собаки!
Я память не предам! Я — человек!

Но жизнь менялась — то шипы, то розы,
То шоколад, то полное говно
И вдруг спеша, спасаясь от мороза,
На остановке встретила его.

Сидел он на подстеленной картонке
Ему ведь нет и месяца ещё!
И руки потянулись вдруг к ребёнку —
Схватить, укрыть и принести в тепло!

На шёрстке иней, а сердечко бьётся,
Лизнуть меня пытается в лицо
И принципы уходят… остаётся
Объятья его лапочек кольцо.

Он кушал, спал и какал. Быстро вырос
В огромного красавца — кобеля
Такой он умный, даже мне не снилось!
И лучшей нет собаки для меня!

Мой друг, с тобою часто мы всё знаем —
Что есть, как жить и с кем делить постель,
Но жизнь нам объясняет — кто хозяин
И часто рушит принципы, поверь!

Паденья, взлёты радости и песни
Совьётся жизнь обычная кольцом,
Но ничего на свете нет чудесней —
Уткнуться в шёрстку жёсткую лицом!

Елена Мышка

У многих людей глубокое заблужденье,
Что собака — не лучшее Божье творенье,
Что в преданном взгляде не скрыта любовь,
Что дворняга не прольет за хозяина кровь.

«Мы в ответе за тех, кого мы приручили»,
Эта фраза давно уже под слоем пыли,
Смотри, холодная в сугробе дворняга,
Глядит на тебя, голодает бродяга.

Может, был у нее дом когда-то давно?
Может, ел он из миски, но известно одно —
Собака на улице — недопустимое дело,
Лежит на асфальте, продрогшее тело.

И главная суть сокрыта не в том,
Что у каждой собаки обязан быть дом,
А главное что, человек — царь живого,
Не хочет дворнягу! Почему? Что такого?

Ведь дворняга на улице — тоже собака,
Способ выжить ее — непременная драка.
Спасите дворнягу, возьмите домой,
И жизнь ваша станет, непременно, живой.

Яна Крупицкая

Сегодня он подрался за дворнягу.
Облезлую… Какой-то пнул ногой,
Как высохшую старую корягу…
А та и так была едва живой.

Я знала про привязанность к животным,
Которые всегда смотрели вслед.
Он запросто весь день ходил голодным,
Отдав дворнягам завтрак и обед.

— Она меня оставила. Так вышло…
Не вовремя родился — в Рождество.
И я щенком, который еле дышит,
Валялся на горе из нечистот.

И если б не бродячая собака,
Которая уткнула мокрый нос,
Отрыв из-под пакетов в грязном баке,
Я в минус двадцать быстро бы замерз.

С тех самых пор ругательное «сука»
Я применяю к этой, что тогда
Смогла меня с похмелья убаюкать,
И выбросить, без боли, без стыда.

Я жизнью псам обязан, понимаешь?
Такой вот риторический вопрос.
А ведь живешь и часто забываешь,
Что жизнь порой спасает мокрый нос.

Он родился таким — нелюбимым, ненужным,
Раздражая людей жалким видом
наружным,
Самым страшненьким был из рожденных
котят,
И никем был не выбран, никем был не взят.
Он пищаньем своим раздражал даже кошку.
И решили хозяева выбросить крошку…
А кот выжить сумел, не замерз, не подох,
Научился бороться, спасаться от блох,
Побеждать и сражаться в неравных боях,
Никогда и нигде не испытывать страх,
Поедая отбросы у мусорных свалок,
И скрываясь от криков и брошенных палок…
Им пугали родители шумных детей,
Шкурка цвет потеряла от серых дождей,
Внешний вид заставлял возмущаться
народ:
«До чего неприятно-уродливый кот!»
Даже местные злые коты и собаки
Избегали его, не участвуя в драке.
Он покорно терпел, ожидая прощенья,
Он причины не знал вечной злобы и мщенья.
Он бежал за детьми и выпрашивал ласку,
Терся лбом и мурлыкал, увидев колбаску,
Благодарно урчал сердобольным
старушкам,
Их размоченным в банках консервных
горбушкам…
Как-то утром от крика проснулся весь дом,
«Мерседес» сбил уродца — узнали потом —
Он лежал на боку и мяукал от боли,
А вокруг — лужа бурой запекшейся крови.
Он хрипел, задыхался, пытался ползти
К тем, кто мог бы помочь и кто мог бы
спасти…
Тельца нежно коснулась рука человека
(Как и раненый кот — человек был -калека)

Замурлыкал, почувствовав рядом тепло —
Кот привык быть ненужным и чувствовал
зло,
Здесь же трепетность, ласка и боль
соучастья,
Доброта, милосердие, помощь в несчастье…
А в глазах у кота — столько боли, страданья,
Умирая, он ждал от людей состраданья…
Человек взял на руки дрожащий комок:
«Потерпи, мой хороший! Я рядом, сынок!»
И, укрыв его тельце мохнатым шарфом,
Осторожно понес по дорожке за дом…
Это утро застыло у многих в глазах,
До сих пор вспоминают старушки в слезах,
Как их добрый сосед — сам больной, еле
ходит, —
На прогулку кота необычного водит.
Кот — красавец, какой-то, мол, редкой
породы,
Что однажды его чуть не сбили уроды.
Вот же умненький котик! И верный- на
диво!
Так на солнышке шкурка сияет красиво!
Никуда не уходит от ног инвалида,
Умиленье такое от этого вида!
И привязанность, преданность — на
загляденье,
Ну, не котик, а прелесть! Вознаграждение!

Хэрриот Джеймс. О всех созданиях — прекрасных и удивительных (отрывок из книги)

Собака, бегущая по обочине шоссе, — зрелище не столь уж редкое, но в
этой было что-то такое, отчего я притормозил и поглядел на нее еще раз.
Небольшая, шоколадно-коричневая, она приближалась по дальней стороне
шоссе — не просто трусила по траве, а неслась карьером, отчаянно работая
всеми четырьмя лапами и вытягивая вперед морду, точно любой ценой должна
была догнать нечто невидимое за изгибом длинной темной полосы асфальта. Я
только только успел увидеть устремленные вперед глаза и болтающийся язык,
как она, промелькнув мимо, оказалась уже далеко позади меня.
Мотор заглох, и моя машина, дернувшись, остановилась, но я даже не
заметил, провожая взглядом в зеркале заднего вида уменьшающееся шоколадное
пятнышко, пока оно совсем не слилось с побуревшим вереском. Мотор я включил,
но никак не мог сосредоточиться на предстоявшей мне работе, потому что на
миг, но так живо передо мной возникло воплощение безмерных усилий,
безнадежности и такого слепого ужаса, что меня пробрала холодная дрожь. И
поехав дальше, я никак не мог избавиться от этого видения. Откуда здесь
взялась собака? Боковое шоссе пролегало далеко от ферм по пустынным высотам,
и нигде не было видно стоящей машины. Да и в любом случае она бежала не
просто так — все ее движения свидетельствовали об исступленной спешке.
Нет, так невозможно! Надо разобраться в чем дело. Я задним ходом
развернулся среди редкого вереска на узкой обочине неогороженной дороги и
поехал обратно. Прошло неожиданно много времени, прежде чем я увидел впереди
собаку, бегущую а упорной надежде нагнать невидимое нечто. Услышав шум
приближающегося автомобиля, она на мгновение остановилась, но тут же
побежала дальше. Однако видно было, что она совсем измучена, и, обогнав ее
шагов на тридцать, я вылез из машины.
Я опустился на колено и, когда собака поравнялась со мной, схватил ее.
Это оказался бордер-терьер. Он не вырывался, а только еще раз взглянул на
машину и снова уставился на пустое шоссе впереди с тем же жутким отчаянием в
глазах.
Ошейника нет, но шерсть на шее примята, словно еще совсем недавно ее
придавливала полоска жесткой кожи. Я открыл ему пасть и осмотрел зубы.
Совсем еще молодой пес, примерно двухтрех дет. На ребрах лежал слой жирка,
свидетельствовавший, что он не голодал. Я начал ощупывать, нет ли на нем
болячек, и тут он весь напрягся у меня под рукой: к нам приближался
автомобиль. Секунду пес вглядывался в него с жаркой надеждой, но машина
промчалась мимо, и, весь поникнув, он снова тяжело задышал.
Вот, значит, что! Его выбросили из машины! Какое-то время назад любимые
люди, которым он беззаветно доверял, открыли дверцу, вышвырнули его в
неведомый мир и беззаботно укатили. Мне стало тошно — физически тошно, а
потом во мне поднялась жгучая ярость. Может быть, они хохотали, эти
мерзавцы, представляя, как растерявшееся беспомощное существо пытается их
догнать?
Я провел ладонью по жестким завиткам на голове. Грабителю, взломавшему
банковский сейф, можно найти извинение, но только не им, не такому поступку.
— Ну-ка, приятель, — сказал я, осторожно подхватывая его на руки, —
лезь в машину. Поедешь со мной.
Сэм привык к внезапному появлению чужих собак на сиденье рядом с ним и
обнюхал незнакомца без особого любопытства. Терьер сжался, судорожно
вздрагивая, и дальше я вел машину одной рукой, а другой легонько его
поглаживал.
Хелен, когда мы добрались до дома, быстро поставила перед ним миску с
крошевом из мяса и галет, но он даже не взглянул на еду.
— Как они могли? — пробормотала она. — И почему? Что их толкнуло на
такую жестокость?
Я ответил, проводя рукой по жестким кудряшкам.
— Почему? Да причины можно найти самые поразительные! Иногда собаку
бросают, потому что она стала слишком злобной, хотя на сей раз такая ссылка
не прошла бы.

Я достаточно хорошо знал собак и сумел различить в этих напуганных
глазах теплый огонек дружелюбия. И покорность, с какой он сносил, как я
открывал ему пасть, теребил его, брал на руки — все указывало на большую
кротость.
— Или же, — продолжал я, — собак бросают просто потому, что они
успели надоесть хозяевам. Люди берут очаровательного щенка и теряют к нему
всякий интерес, едва он подрастает. А может быть, подошло время уплатить
налог за собаку: для некоторых людей такой причины вполне достаточно, чтобы
поехать покататься где-нибудь подальше от дома и бросить там недавнего
баловня на произвол судьбы.
Я замолчал. Список был длинный, но зачем огорчать Хелен рассказами о
том, чему я столько раз бывал свидетелем? Люди переезжают, и оказывается,
что на новом месте держать собаку почему-то неудобно. Родится ребенок, и все
внимание, вся любовь отдаются ему одному. А то и просто вдруг захочется
обзавестись более престижной собакой.
Я снова поглядел на терьера. Пожалуй, так с ним и произошло. Крупная
эффектная немецкая овчарка, салюки, на которую оборачиваются прохожие, — ну
где с ними тягаться плотненькому, забавному бордер-терьеру? Во всяком
случае, по мнению некоторых людей. Мне припомнились аналогичные случаи. А
песик, бесспорно, уже отяжелел, несмотря на свою относительную юность. Еще
на шоссе я заметил, как на бегу он топырил ноги. Факт, кое-что проясняющий:
по-видимому, он большую часть времени проводил в четырех стенах.
Ну что гадать понапрасну? Я позвонил в полицию. Нет, никто не заявлял о
пропаже собаки. Ничего другого я и не ожидал.
Весь вечер мы всячески старались развлечь терьера, но он продолжал
лежать, положив голову на лапы, закрыв глаза и нервно вздрагивая. Признаки
жизни он проявлял, только когда по улице проезжал автомобиль: голова
приподнималась, уши настораживались, но через несколько секунд шум замирал,
и голова вновь поникала. Хелен положила его к себе на колени и больше часа
утешала, однако он замкнулся в своем горе и словно не замечал ни гладящих
рук, ни ласковых слов.
В конце концов я пришел к выводу, что полезнее всего будет ввести ему
снотворное, и, когда мы ложились, он уже крепко спал в корзинке Сэма, а Сэм
философски свернулся калачиком на коврике рядом.
Утром он не то чтобы повеселел, но, во всяком случае, настолько пришел
в себя, что начал воспринимать окружающее. Когда я подошел и заговорил с
ним, он перекатился на спинуне заигрывая, а так, словно повторял привычное
движение. Я нагнулся и почесал ему грудь, а он смотрел на меня снизу вверх
непроницаемым взглядом. Но мне всегда были симпатичны собаки, ложащиеся
лапами вверх. Это и признак приветливого характера, и выражение доверия.
— Так-то лучше, старина, — сказал я. — Не вешай носа!
Его пасть вдруг широко открылась. Мордочка у него была смешная, как у
обезьянки, и на миг ее словно перерезала веселая улыбка, полная редкостного
обаяния.
Хелен сказала у меня над ухом:
— Джим, он просто прелесть. Такой симпатяга! Я чувствую, что уже
привязалась к нему.
В том-то и была беда! Мне он тоже начал слишком уж нравиться. Как
нравились многие и многие брошенные собаки, проходившие через наши руки. Да
и не просто брошенные, но те, кого приводили для усыпления с просьбой, от
которой становилось тошно: «Вот если бы вы отдали его в хорошие руки…»
Меня это всегда травмировало. Одно дело усыпить неизлечимо больное животное,
искалеченное или одряхлевшее настолько, что жизнь утратила для него всякий
вкус, — это я еще мог стерпеть, и порой мне даже казалось, что я помогаю
ему, избавляя от лишних мучений, но совсем другое-умертвить молодое,
здоровое, милое существо.
Как поступает в таких обстоятельствах ветеринар? Отказывается, и хозяин
уходят? Но что ему стоит зайти в ближайшую аптеку и купить отравы? Наши
снотворные хотя бы безболезненнее. Только одного ветеринар сделать никак не
может — взять их всех к себе. Если бы я поддавался каждому искушению, у
меня к этому времени собрался бы порядочный зверинец.
Мне и всегда бывало трудно, а теперь я еще обзавелся мягкосердечной
женой, что вдвое усложняло проблему.
Я повернулся к ней и сказал:
— Хелен, но мы же не можем его оставить, ты сама понимаешь. Одной
собаки на две комнатушки более чем достаточно.
Она кивнула.
— Да, конечно. Только такой милой собачки я давно не видела. Во всяком
случае, когда он перестает бояться. Но что же нам с ним делать?
— Как собаке, потерявшей хозяев, ему следует отправиться в конуру при
полицейском участке, — ответил я, нагибаясь и поглаживая курчавьте завитки
на груди предмета нашего разговора. — Только если его не востребуют, через
десять дней мы окажемся точно в таком же положении… — Я подцепил терьера
под живот и уложил обмякшее покорное тельце себе на колени. Нет, он явно
любил людей, любил и доверял им. — И конечно, я могу навести справки среди
клиентов, но почему-то никому не требуется собака, когда у тебя есть лишняя.
— Я задумался. — Вот если дать объявление в газету…
— Погоди! — перебила Хелен. — Ты говоришь: в газету… помоему, я на
прошлой неделе читала статью про приют для покинутых животных…
Я с недоумением посмотрел на нее и вдруг вспомнил:
— Совершенно верно. Сестра Роза, она работает в больнице. У нее взяли
интервью о бродячих собаках, которых она берет под свою опеку. Во всяком
случае, попытка не пытка! — Я уложил терьера в корзинку Сэма. — Пока
оставим малыша тут, а вечером я позвоню сестре Розе.
Поднявшись к себе выпить чаю, я обнаружил, что ситуация выходят из-под
контроля. Когда я вошел, песик лежал на коленях у Хелен и, по-видимому, уже
довольно долго. Она поглаживала курчавую голову и вид у нее был угрожающе
задумчивый.
Мало того, взглянув на него, я почувствовал, что сам слабею. В голове
закопошились непрошеные мыслишки: «Поместимся какнибудь… Да и хлопот в
сущности, никаких… А что, если…»
Надо было незамедлительно принимать меры, а то я сдамся. Схватив
телефонную, трубку, я набрал номер больницы и спросил сестру Розу. Вскоре в
трубке раздался приветливый энергичный голос. Она, казалось, нисколько не
удивилась и, судя по деловитому тону, по. тому, какие она задавала мне
вопросы о возрасте терьера, его внешности, нраве и так далее, через ее руки,
несомненно, прошло порядочное число потерявшихся и брошенных собак.
— Ну, что же, отлично. Таких нам обычтао удается пристроить. Так когда
вы его привезете?
— Сейчас, — ответил я.
Затуманившийся взгляд, которым Хелен проводила зажатого у меня под
мышкой терьера, сказал мне, что еще немного — и было бы поздно. Да и

Ссылка на первоисточник

Картина дня

наверх